«Суть-то исторической картины – угадывание. Если только сам дух времени соблюден – в деталях можно какие угодно ошибки делать», – доказывал Василий Иванович Суриков критикам своего шедевра «Боярыня Морозова», которые пеняли живописцу, что тот халтурит: места для кучера мало, рука боярыни слишком длинна и неестественно вывернута… А сколько еще таких ошибок великими художниками было совершено? «Тайны ХХ века» предлагают присмотреться к известным полотнам получше и взглянуть на творчество великих художников по-новому.
Я не узнаю вас в гриме!
Повествование начнем с одного из величайших мастеров кисти – Леонардо да Винчи. Невольную ошибку он совершил в процессе создания знаменитой «Тайной вечери»: если вглядеться в нее повнимательней, то можно заметить, что Христос и Иуда – на одно лицо. Дело в том, что натурщика на роль Иисуса да Винчи нашел быстро – им стал певчий церковного хора, а вот поиски Иуды затянулись на три года. В конце концов Леонардо наткнулся на подходящего пьянчужку, валяющегося в грязи итальянской улочки. Художник отвел бродягу в ближайший трактир и принялся делать эскиз облика Иуды. Когда рисунок был закончен, выяснилось, что перед да Винчи… все тот же певчий, который позировал ему несколько лет назад.
Еще одна ошибка (если это можно так назвать) была допущена да Винчи в картине «Благовещение», где архангел Гавриил получил от художника столь маленькие крылья, что вряд ли смог бы без травм спуститься на них на грешную землю. Леонардо оправдывался тем, что его крылья анатомически верны, потому что списаны с птиц, однако неизвестный автор позже добавил крыльям архангела солидности и ширины. Правда, в итоге композиция в картине нарушилась, и крылья стали выглядеть громоздкими и несколько гротескными.
Левой! Левой!
У полуанекдотической истории с памятником Ленину, где вождь мирового пролетариата позирует с двумя кепками – одной на голове, другой в руке – оказывается, есть исторический прототип. Харменс ван Рейн Рембрандт в своей картине «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга» (более известна как «Ночной дозор») изобразил командира дозора Кока с двумя правыми перчатками: одной на руке, а другой − в той же руке. А известный живописец эпохи барокко Питер Пауль Рубенс при создании полотна «Союз Земли и Воды» почему-то наделил Венеру двумя правыми руками – изображенная левая, лежащая на руке Нептуна, на левую совсем не похожа.
Другой художник эпохи барокко, итальянец Караваджо, в картине «Ужин в Эммаусе» также учудил и изобразил корзинку, набитую фруктами и отрицающую законы физики – стоя на краю стола, она не переворачивается. Возможно, потому что за столом сидит сам Иисус?
Если продолжать тему перевертышей, то нельзя не упомянуть про ляп в картине Ильи Репина «Бурлаки на Волге»: там артель тащит баржу, на которой флаг почему-то перевернут вверх ногами. Перевернутым оказалось и лицо Винсента ван Гога в его знаменитом «Автопортрете с отрезанным ухом». Там эксцентричный художник изображен с забинтованным ухом, но в реальности-то он повредил себе левое – тогда как на картине поранено правое!
Родные березки
Что касается неточностей в картинах отечественных художников, то, кажется, здесь мы впереди планеты всей. Так, когда все тот же Илья Репин в процессе написания картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» обнаружил, что антураж и одежда персонажей не совсем соответствуют реальности, он бросил первый вариант и принялся писать картину заново. Однако сегодня неспециалисту будет очень трудно определить, какой же из вариантов мы можем увидеть в Интернете – правильный или неправильный.
На картине Виктора Васнецова «Богатыри» допущено сразу несколько ошибок. Если опираться на исторические данные и принять возраст Ильи Муромца за эталон, получится, что в то время Добрыня Никитич должен уже быть седобородым немощным стариком, а Алеша Попович – маленьким мальчиком, тогда как на полотне они изображены почти ровесниками. А Алеша, являющийся правшой (что подтверждается висящим слева мечом), почему-то повесил налево и колчан, здорово затруднив себе вытаскивание стрел из него в бою.
Весьма строгим критиком живописи оказался император Николай I, для которого баварский художник-баталист Петер фон Гесс взялся нарисовать 12 больших картин, изображающих главные битвы Отечественной войны 1812 года. Так, осмотрев первую картину «Вязьма», государь повелел «написать… Килю (придворному живописцу), что… император чрезвычайно был доволен картиной Гессе… но… сюртуки офицеров застегнуты на картине на левую сторону, у нас все офицеры застегивают на правую сторону, и число пуговиц на оных сторонах должно быть только по 6. На шинели унтер-офицера галуну не должно быть. У портупей-юнкера перевязи для ношения не употребляются. Выпушки белой из-под галстуков не делать». Впрочем, доделывать работу фон Гессу не пришлось – перечисленные государем ошибки были исправлены профессорами и учениками батального класса Академии художеств.
Досталось живописцу и от следующего императора, Александра II, который, осмотрев очередное полотно, повелел, «чтобы на картине, изображавшей сражение при Клястицах, у солдат лейб-гвардии Павловского полка, что на первом плане, профессор Виллевальде переписал форму мундиров, какая существовала в то время». К счастью для фон Гесса, ни Николай I, ни Александр II не разглядели в «Сражении при Вязьме» в руках русских солдат ружей из будущего, тогда на вооружении еще не имевшихся, и вензель вместо восьмиконечной звезды у лейб-кирасирских императорских величеств полков в «Бородинском сражении».
«С величайшим любопытством рассматривали мы… „Переход французских войск через Березину в 1812 году“, – писал известный русский писатель Ф.В. Булгарин в газете „Северная пчела“. – В этой картине, по нашему мнению, красот и недостатков наполовину. Смейтесь над нами все великие художники и знатоки, но мы откровенно скажем, что первая вещь, бросившаяся нам в глаза, это нерусская рогожа на русской телеге. Что ни говорите, а эта безделица производит впечатление. Рогожа травяная, светло-палевая, в каких нам привозят из Америки кофе, и так велика, что покрывает всю телегу. Это не пахнет Русью! Зачем же, спросим, откуда явился новенький раскрытый чемоданчик на той же самой телеге? Спросим, как уцелели, у одной из дорожных колясок, зонтики и трости в кожаных футлярах, привязанных к заду коляски? А куда и зачем галопирует этот калмык в тесной толпе пехотинцев? Ведь он передавит их…» Вывод из всего написанного, впрочем, Булгарин делает неожиданный: «Колорит, как во всех картинах г-на Гессе, бледноватый, но картина вообще принадлежит к замечательным произведениям искусства».
И ведь прав, прав Фаддей Венедиктович!..
Юрий ДАНИЛОВДосталось живописцу и от следующего императора, Александра II, который, осмотрев очередное полотно, повелел, «чтобы на картине, изображавшей сражение при Клястицах, у солдат лейб-гвардии Павловского полка, что на первом плане, профессор Виллевальде переписал форму мундиров, какая существовала в то время». К счастью для фон Гесса, ни Николай I, ни Александр II не разглядели в «Сражении при Вязьме» в руках русских солдат ружей из будущего, тогда на вооружении еще не имевшихся, и вензель вместо восьмиконечной звезды у лейб-кирасирских императорских величеств полков в «Бородинском сражении».
«С величайшим любопытством рассматривали мы… „Переход французских войск через Березину в 1812 году“, – писал известный русский писатель Ф.В. Булгарин в газете „Северная пчела“. – В этой картине, по нашему мнению, красот и недостатков наполовину. Смейтесь над нами все великие художники и знатоки, но мы откровенно скажем, что первая вещь, бросившаяся нам в глаза, это нерусская рогожа на русской телеге. Что ни говорите, а эта безделица производит впечатление. Рогожа травяная, светло-палевая, в каких нам привозят из Америки кофе, и так велика, что покрывает всю телегу. Это не пахнет Русью! Зачем же, спросим, откуда явился новенький раскрытый чемоданчик на той же самой телеге? Спросим, как уцелели, у одной из дорожных колясок, зонтики и трости в кожаных футлярах, привязанных к заду коляски? А куда и зачем галопирует этот калмык в тесной толпе пехотинцев? Ведь он передавит их…» Вывод из всего написанного, впрочем, Булгарин делает неожиданный: «Колорит, как во всех картинах г-на Гессе, бледноватый, но картина вообще принадлежит к замечательным произведениям искусства».
И ведь прав, прав Фаддей Венедиктович!..
Источник: bagira.guru
Комментариев нет:
Отправить комментарий